Семейщина - Страница 105

105

— Я рад, что вижу перед собой сознательного человека. Хотите, мы им докажем?.. Вы, конечно, не согласны с позорным постановлением схода?.. Мне как раз указали на вас… — заторопился обрадованный юноша.

— Кто указал? — слегка насторожился хозяин.

— Мне заведующий почтой сказал, что вы не откажетесь отдать своих детей в учение. Ведь это так?

— Смотритель Афанасий Васильич? Он у нас все знает… Как же! Конешно, так, — просиял Ананий Куприянович.

— А раз так и вы согласны учить ребят, — ухватился за это Романский, — то кто может помешать нам… соберем группу желающих учиться. Вы поможете мне обойти народ по дворам, хозяев опросить?

— Это бы добро, — почесал в затылке Ананий Куприянович, — только, как старики, уставщик Ипат…

— Вы что же, стариков боитесь?

— Чо ж бояться, — пошел на попятную Ананий Куприянович, — только, говорю, как бы… не загалдели.

— Если дружно взяться, не страшно, — пусть галдят! Вы же не один будете… Вот, говорят, Егор Терентьевич тоже не против. Может, сразу и начнем? Сходим вместе к Егору Терентьевичу?

— Это можно, Егор рядом, дорогу перейти… пошто не сходить.

— Так идемте!..

Егор Терентьевич, длиннорукий и узкогрудый, будто сплющенный с боков, сидел за столом, пил чай. Голова его тоже казалась сплющенной, — как вытянутая редька. Он глядел исподлобья, чуть наклонив вперед голову, — глаза пытливые, заглядывающие в душу, с хитринкой.

— Гостя к тебе привел, — взмахнув двуперстием, сказал Ананий Куприянович, — гостя привел… учителя.

— Милости просим… Чаевать присаживайтесь, — пригласил Егор Терентьевич.

Романский и до этого испытывал приступы голода, а когда на него пахнули запахи жареной баранины, — целая сковорода вкусного мяса стояла на столе, — он не заставил себя долго упрашивать, уселся за стол.

— Так вы учитель будете? — спросил Егор Терентьевич нечаянного гостя. — По какому случаю к нам?

— Приехал ваших детей учить, — налегая на баранину, ответил Романский. — Меня послал отдел народного образования из Верхнеудинска. Школу строить будут у вас через год, пока же снимем помещение…

— Доброе дело, — поддакнул Егор Терентьевич. — Избу, значит, большую надо.

— Избу и ребят набрать…

— А старики, вишь, приговор дать отказались, — запел Ананий Куприянович. — Господин учитель сейчас со схода…

— О-от лярвы! — недовольно чмыхнул Егор Терентьевич. — И ведь никому не сказывали.

— Завсегда у них так, — вставил Ананий Куприянович.

— Что и говорить, — подтвердил Егор Терентьевич. — Будь председатель Мартьян дома, не пикнули бы, такого своевольства не допустил. Ишь ведь, потеха им над учителем, изгальство!.. Да где Мартьян-то, в город, что ли, уехал?

— Можа, и в город… Только болтают, запил будто… Егор Терентьевич даже подскочил на лавке:

— Брешут! Что говоришь, Ананий?! Брешут!

— Кто ж его знает, — замялся Ананий Куприянович. — Оно верно: Мартьян Алексеевич не дозволил бы.

— А кто этот Мартьян? — заинтересовался учитель.

— Да наш председатель… Да он сроду не запивал! — Егор Терентьевич казался сбитым с толку.

— Первый большевик… Я и то кумекаю: не может того быть, — поспешил согласиться Ананий Куприянович. — Он их в дугу… в бараний рог всех гнул попервости, так вот они по злобе на него… по злобе.

— Не иначе! — веско сказал хозяин.

— Любопытно! — поднял брови Романский. — Мы его дождемся с вами. Он, конечно же, поможет мне. С кем же, в таком случае, я говорил в управлении? Такой… с женским лицом?

— На Астаху нарвался, — сказал Егор и многозначительно переглянулся с Ананием. — Вроде будто казначей…

— Кулацкий прихвостень! — убежденно воскликнул молоденький учитель.

— Подымай выше: сам кулак, подходящий, — рассмеялся Егор Терентьевич.

— Что же вы смотрите!

— А то и смотрим, — елейно заворковал Ананий Куприянович, — что нету в мужиках достоверности насчет новой власти…

— Сомневаются, значит, в победе революции? Старинки ждут, так, что ли?

— Вроде будто и так, — ответил за Анания хозяин…

— Напрасно, напрасно… Силу революции теперь никто не сломит! — заговорил горячо Романский… — Они думают сопротивляться, от школы отбояриться! Как бы не так! Кто им позволит держать народ в темноте!.. Ну, значит, школа у нас будет? — резко повернул он беседу. — Согласны вы детей учить?

— Разговору об этом нету, — подтвердил Егор Терентьевич.

— Какие еще разговоры, — пропел Ананий Куприянович.

— Гришка!.. Гришуха! — отворив дверь в сенцы, крикнул хозяин. — Поди-ка сюда!

На пороге появился босоногий подросток лет двенадцати.

— Учиться станешь? — обратился к нему отец. — Грамоте чтоб… буквы разбирать… Вот учитель приехал.

По-отцовски, исподлобья, косясь на городского парня, Гришуха шепотом ответил:

— Стану.

— Вот растут пострелята, — с довольной улыбкой обернулся к учителю Егор Терентьевич, учить беспременно надо. Сами мы век неучеными жили, в окопах еле-еле грамоте набрались… их надо, беспременно… по-настоящему… Живи покеда у меня, — предложил он неожиданно.

— Да, где-то придется жить… Спасибо! — смутился Романский. — Но… но не в этом главное. Сможете ли вы содержать учителя и школу? Я уж говорил Ананию Куприяновичу: со средствами обождать придется, правительство рассчитывает на поддержку населения.

— Пропиваем больше… неужто на школу пожалеем? Кто пуд, кто два… — восторженно запел Ананий Куприянович. — У меня трое учеников выросло. Только учителя им…

105